Сестра с ней заговорила первой.

– Мэгги, мисс Софи приехала повидаться с тобою.

Глаза миссис Миллард открылись.

– Как хорошо, – еле слышно прошептала она. – Такая хорошенькая девушка…

Софи присела на край кровати, взяла в свои ладони безжизненно лежавшую на одеяле руку женщины.

– Очень жаль, что я застаю вас в болезни, миссис Миллард, но надеюсь, что очень скоро вы выздоровеете. Тогда я привезу к вам погостить Антуана.

– Да, конечно же, – глаза больной закрылись.

Софи поцеловала ее в лоб, тихонько вышла вместе с миссис Харвуд из комнаты.

На кухне, где она провела столько времени, когда сама была больна, ее представили застенчивой девушке по имени Сэжлли, вышедшей замуж, за старшего сына Миллардов и сейчас беременной.

– А как же брат твоего мужа, – спросила ее француженка. – Он еще ни с кем не помолвлен?

– Уже помолвлен, мисс. А потому больше здесь не живет. Его будущий тесть – мясник. Сейчас он помогает ему в мясной лавке. Моего мужа вы сегодня тоже не увидите, потому как он уехал на ярмарку и вернется затемно.

– Ну, конечно, если мисс Софи не пожелает у нас переночевать, – гостеприимно предложила миссис Харвуд.

– Нет, мне надо вернуться к Антуану, но все равно, спасибо вам.

Возвратившийся с поля мистер Миллард был рад увидеть Софи. Поскольку Софи более не представляла угрозы семейному миру, мадемуазель Делькур рассказала о своей брайтонской работе и затеянном ею новом предприятии. Перед отъездом ей все же удалось переговорить с мистером Милларом наедине и объяснить истинную причину своего приезда.

– Вам жена рассказывала, как именно выглядел тот француз? Был высоким или наоборот небольшого роста? Волосы у него были темные или светлые?

Миллард как следует призадумался.

– На нем был белый парик и отличали его чудные манеры. Моя жена не большая мастерица описывать, но ей не понравилось, как он перед нею расшаркивался да раскланивался. Иностранец как иностранец, а зачем вам это?

– Подозреваю, что он может принести много вреда мне и Антуану, если пути наши когда-нибудь пересекутся.

– Не велик шанс вам его встретить. Мэгги он не понравился, а поэтому она не сказала ему ни вашего имени, ни Антуана, когда он спросил насчет девушки и мальчишки, которые были со старым джентльменом, когда на них напали разбойники. В конце концов, этот француз утверждал, что он родня усопшему, а не вам и вашему племяннику. А потому Мэгги и сказала, что насколько ей известно, вы уехали в Лондон. Добавляю от себя, что наш младшенький Джон как раз в тот момент был дома, и жене не хотелось, чтобы он узнал ваш настоящий адрес.

Софи вздохнула с облегчением.

– Ну, тогда француза и впрямь отправили ловить ветер в поле.

Фермер положил на плечо Софи свою натруженную руку.

– Берегись сама и смотри за мальчиком. Как сказала мне Мэгги после того, как отослала этого иностранца, у тебя и так было много несчастий: бегство с Родины, потом это нападение разбойников. Ей не хотелось, чтобы еще кто-то осложнил тебе жизнь.

– Вы и миссис Миллард так много для меня сделали, – сказала Софи. – Когда-нибудь настанет день, когда я смогу рассказать вам всю правду. Джо может добавить что-нибудь к тому, что рассказала об этом французе ваша супруга?

– Он только видел спину этого парня перед тем, как Мэгги захлопнула за ним дверь. Когда будешь возвращаться через деревню, поговори с хозяином харчевни «Старый Дуб». Именно у него этот иностранец узнал, где именно напали на старого француза разбойники. И именно благодаря ему, он нашел сюда дорогу.

Добравшись до харчевни, Софи поступила так, как велел ей Миллард. Хозяин с удовольствием поведал ей все подробности.

– Иноземец появился здесь в базарный день, когда мы с ног сбились, обслуживая посетителей в пивной, и никто, само собой, не обратил на него внимания. Все, что я о нем запомнил, так это то, что он был высокого роста и в парике, а может, у него просто были напудрены волосы. Думаю, что я ни за что бы его не вспомнил, ели бы потом не было всего этого шума из-за оскверненного кладбища.

По дороге домой Софи подумала, что пока ее врагу удалось мало чего добиться. Во всяком случае, о ней он не располагал никакой информацией. Упоминание в объявлении о том, что она, вероятно, служанка, явно происходило из допроса обитателей шато. Тот факт, что в шато, кроме графа и графини, никаких аристократов обнаружено не было, а маркиза и мальчика не нашли, указывал, что их побегу содействовал кто-то из прислуги. Затем некто сделал весьма проницательное предположение, что все трое бежали в Англию. Софи пришло в голову, что ее враг, судя по всему, предположил, что маркизу и Антуану помогла бежать кормилица. Судя по тому, что ей рассказал хозяин харчевни, злодей был уверен, что все трое на ферме, а потому ни на секунду не стал задерживаться в деревне. После того, как он вышел из себя на кладбище, ему ничего не оставалось, кроме как скрыться. Но каким образом он узнал, что она и ее спутник находятся на ферме, оставалось тайной. Каким-то образом он прослышал о нападении на них разбойников.

Софи была уверена, что если бы миссис Миллард была способна говорить, она бы вспомнила немало подробностей о внешнем виде француза. Теперь Софи не знала, когда же ей еще раз придется посетить эту ферму.

Глава 15

В дни, оставшиеся до начала ее работы белошвейкой, Софи была счастлива всецело отдаться кондитерскому делу. Ателье распространяло на всю округу волшебные ароматы карамели и лимона, ванили, апельсинового цвета, корицы, миндальных орехов и шоколада.

Клара с первого дня надела белоснежный фартук и чепец, чтобы помогать Софи в работе. Кондитерское дело ей так понравилось, что она стала всерьез подумывать о том, чтобы бросить свою летнюю работу ныряльщицы. Подобно всем умелым домохозяйкам, она сама прекрасно знала, как следует варить леденцы, но, сработавшись с Софи, стала проявлять интерес к куда более сложным изделиям. Под руководством мадемуазель Делькур она вскоре научилась делать разнообразные фигурки из сахара. Особенно ее привлекало искусство приготовления конфет. Она с увлечением познавала разнообразные тонкости этого дела.

Равное внимание со стороны Софи уделялось и Генриетте. Как самой молодой и менее опытной работнице ей приходилось выполнять работу простую, но утомительную, например, процеживать через марлю очищенный сахар, вытекавший из нагревавшегося на углях парового котла. Эту трудную работу нужно было делать по нескольку раз подряд, тем не менее, Генриетта никогда не жаловалась. Больше всего ей нравилось окунать консервированные фрукты, или апельсиновые дольки, или просто карамель в сахар и делать из них после этого маленькие пирамидки, которые затем помещались в формочки с жидким сиропом. Поначалу пирамидки у нее получались кривенькие и частенько рушились, однако вскоре она достигла в их изготовлении определенного мастерства. Ей также нравилось на пару с Кларой делать ячменную сахарную помадку. Вдова нарезала приготовленную смесь кусками и бросала их Генриетте. А та уже раскатывала их, подобно воску, вручную. Софи рассказывала, что в ателье ее отца одна женщина, как правило, раскатывала одной рукой шесть штук за раз, и к тому же должна была стремиться Генриетта.

Софи сама делала фруктовую карамель, разноцветные французские тянучки, прозрачные леденцы, которые надо было варить на медленном огне и снимать в определенный момент, а также изготовляла и все остальное, что пока было вне профессиональных возможностей ее добрых помощниц.

В день первой отправки товара пришлось немало поволноваться. Бумажные коробки с бахромой, изготовленной при помощи предусмотрительно купленного Софи устройства, укладывались на легких деревянных подносах местного производства. Аккуратно упакованные сласти различных цветов, многие из которых были украшены засахаренными фиалками и орешками, сахарной стружкой, марципановыми листочками, представляли собою ласкающее глаз зрелище.